Жизнь это поиск

Жизнь это поиск, - постоянный поиск, отчаянный поиск, безнадежный поиск, - поиск чего-то, чего человек не знает сам. Есть глубокий порыв искать, но человек не знает, что ищет. И есть определенное состояние ума, в котором, что бы ты ни получил, это не даст тебе удовлетворения. Разочарование кажется уделом человечества, потому что, что бы ты ни получил, это становится бессмысленным в то мгновение, как ты это получаешь. Ты начинаешь искать снова.
Поиск продолжается, получаешь ты что-то или нет. Кажется неважным, что у тебя есть и чего у тебя нет, поиск все равно продолжается. Бедные ищут, богатые ищут, власть имущие ищут, лишенные власти ищут, глупые ищут, мудрые ищут - но никто точно не знает, что именно.
Сам этот поиск, - что это такое и почему, - должен быть понят. Кажется, есть какой-то зазор в человеческих существах, в человеческом уме. В самой структуре человеческого сознания, кажется, есть какая-то дыра, черная дыра. Ты продолжаешь бросать в нее вещи, и они продолжают исчезать. Кажется, ничто ее не наполняет, ничто не помогает ей удовлетвориться. Это очень лихорадочный поиск. Ты ищешь в этом мире, ты ищешь в другом мире. Иногда ты ищешь денег, власти, престижа, иногда ты ищешь Бога, блаженства, любви, медитации, молитвы - но поиск продолжается. Кажется, человек болен этим поиском.
Этот поиск не позволяет тебе быть здесь и сейчас, потому что этот поиск всегда ведет тебя куда-то еще. Поиск это проекция, поиск это желание, идея, что где-то в другом месте есть то, что нужно - что это что-то существует, но существует где-то в другом месте, не там, где ты находишься. Это что-то, несомненно, существует, но не в это мгновение времени - не сейчас, где-то еще. Это что-то существует тогда и там, никогда не здесь и сейчас. Это тебя постоянно изводит, это тебя постоянно тянет, толкает. Это повергает тебя в большее и большее безумие; это сводит тебя с ума, - и никогда ничем не удовлетворяется.
Я слышал об одной великой суфийской женщине-мистике, Рабие-Аль-Адавии.
Однажды вечером люди увидели, что она сидит на дороге и что-то ищет. Она была старухой, у нее были слабые глаза, и она с трудом видела. И соседи пришли ей на помощь. Они сказали:
- Что ты ищешь?
- Этот вопрос к делу не относится, - сказала Рабия. - Я ищу: если можете, помогите мне.
Они засмеялись и сказали:
- Рабия, не сошла ли ты с ума? Ты говоришь, что этот вопрос к делу не относится, но как же мы можем помочь, если не знаем, что ты ищешь?
Рабия сказала:
- Ладно - только чтобы удовлетворить ваше любопытство - я ищу иголку. Я потеряла иголку.
Они стали ей помогать, но тут же осознали, что дорога очень большая, а иголка очень маленькая. И они спросили Рабию:
- Пожалуйста, скажи нам, где ты ее потеряла - точное, конкретное место, - иначе это очень трудно. Дорога большая, и мы можем продолжать искать ее вечно. Где ты ее потеряла?
- Снова вы задаете не относящийся к делу вопрос. Какое это имеет отношение к моему поиску?
Они остановились. Они сказали:
- Ты, несомненно, сошла с ума!
- Ладно, - сказала Рабия, - только чтобы удовлетворить ваше любопытство: я потеряла ее в доме.
Они спросили:
- Почему же тогда ты ищешь ее здесь?
И, говорят, Рабия сказала:
- Потому что здесь светло, а внутри нет никакого света.
Садилось солнце, и на дороге оставалось немного света...

Эта притча очень значительна. Ты когда-нибудь спрашивал себя, что ищешь? Делал ли ты это когда-нибудь объектом глубокой медитации - узнать, что именно ты ищешь? Нет. Даже если в какие-то мгновения, смутно, словно во сне, у тебя появляется намек на то, что именно ты ищешь, это никогда не точно, никогда не определенно. Ты еще не определил своего поиска.
Но если ты попытаешься определить, то окажется, что чем более определенным становится объект поиска, тем более ты почувствуешь, что искать этого не стоит. Поиск может продолжаться только в состоянии туманности, в состоянии сновидения; когда ничто не ясно, и ты просто продолжаешь искать, движимый каким-то внутренним позывом, подталкиваемый какой-то внутренней потребностью. Ты знаешь одно: тебе нужно искать. Это внутренняя потребность. Но ты не знаешь, что ищешь. А если ты не знаешь, что ищешь, как ты это можешь найти?
Это туманно - ты думаешь, что это "что-то" в деньгах, власти, престиже, респектабельности. Но ты смотришь на людей, которые респектабельны, людей, у которых есть власть: они тоже ищут. Тогда ты видишь людей, которые очень богаты, и они тоже ищут; до самого конца жизни они продолжают искать. Таким образом, богатство не помогает, власть не помогает. Поиск продолжается вопреки всему, что у тебя есть.
Поиск должен быть направлен на что-то другое. Названия, ярлыки - деньги, власть, престиж - нужны лишь для того, чтобы удовлетворить твой ум. Они нужны лишь для того, чтобы помочь тебе почувствовать, что ты что-то ищешь. Это что-то еще не определено, это очень туманное чувство.
Первая задача для настоящего искателя - искателя, который стал немного бдительным, осознанным - это определить поиск, сформулировать ясную концепцию, что это такое, вывести его из погруженного во сны бессознательного, столкнуться с ним в полной бдительности, посмотреть в него прямо; столкнуться с ним лицом к лицу. Тотчас же начнется трансформация. Начав определять поиск, ты начнешь терять интерес к этому поиску. Чем более он становится определенным, тем его меньше. Как только ты ясно видишь, что это такое, внезапно он исчезает. Он существует только потому, что ты невнимателен.
Позвольте мне повторить: поиск существует, только когда ты спишь. Поиск существует, только когда ты не осознан; поиск существует только в твоей неосознанности. Неосознанность порождает поиск.
Да, Рабия права. Внутри нет света - и поскольку внутри нет света и сознания, конечно, ты продолжаешь искать снаружи, потому что снаружи все кажется яснее.
Наши органы чувств экстравертны. Глаза открыты наружу, руки движутся, тянутся наружу, ноги несут нас наружу, уши слушают шумы и звуки снаружи. Что бы ни было тебе доступно, все это открывает тебя наружу; все пять чувств движутся экстравертным образом. Ты начинаешь искать там, где ты видишь, чувствуешь, касаешься. Свет чувств падает наружу, а ищущий остается внутри.
Эту двойственность нужно понять. Ищущий внутри, - но поскольку снаружи светлее, ищущий начинает двигаться в амбиции, пытаясь снаружи найти то, что принесет ему удовлетворенность. Этого никогда не случится - этого никогда не бывало. Этого не может случиться по природе вещей, потому что, пока ты не ищешь ищущего, все твои поиски бессмысленны. Пока ты не узнаешь, кто ты такой, все, что ты ищешь, тщетно, потому что ты не знаешь ищущего. Без знания ищущего как ты можешь двигаться в правильное измерение, в правильном направлении? Это невозможно. В первую очередь нужно рассматривать первоочередное.
Таким образом, очень важны две вещи: во-первых, осознай абсолютно ясно, в чем заключается объект твоего поиска. Не продолжай просто спотыкаться в темноте. Сфокусируй свое внимание на объекте: что ты на самом деле ищешь? Потому что иногда ты хочешь одного, а продолжаешь искать что-то другое, и даже если ты добьешься успеха, это не принесет удовлетворения. Видели ли вы людей, добившихся успеха? Видели ли вы когда-нибудь большее поражение? Вы слышали пословицу, что ничто так не успешно, как успех. Это абсолютно неправильно. Мне бы хотелось вам сказать, ничто так не безуспешно, как успех. Эту пословицу, наверное, изобрели глупцы - ничто так не успешно, как успех.

СМЫСЛ ЖИЗНИ
В чем смысл жизни? Зачем мы здесь? Существует ли Бог или не существует, и если он есть, то какова его природа? Какая религия наиболее правильна из всех мировых религий? Есть ли жизнь после смерти? Являемся ли мы по большей части физическими созданиями или духовными?

Люди тысячелетиями боролись чтобы найти ответы на эти вопросы. Из-за них велись войны. Но несмотря на то что из-за этих вопросов люди теряли головы (как в переносном, так и в буквальном смыслах), в конце концов приходится признать, что вопросы эти очень практичны.
За рулем

От ответов на эти вопросы полностью зависит среда, или контекст, для всего остального что мы делаем со своей жизнью. Если мы наделяем свою жизнь хоть какой-то ценностью, то мы должны уделить время рассмотрению этих вопросов.

Предположим, что ваша жизнь организована вокруг целей, проектов и действий. Вы ставите цель — например, начать новый бизнес в интернете. Вы разбиваете ее на проекты, такие как написание бизнес-плана и запуск вашего веб-сайта. А затем вы разбиваете эти проекты на более мелкие действия — пойти в банк и открыть счет, зарегистрировать доменное имя. Достаточно логично.

Но прежде всего, зачем начинать бизнес? Какой в этом смысл? Почему вы выбираете эту цель, а не любую другую? Зачем вообще ставить цели?

Именно ваш контекст определяет цели, которые вы ставите (или не ставите). Ваш контекст — это ваше собрание убеждений и ценностей. Поэтому если ценность денег и свободы является частью вашего контекста, вы можете склониться к идее открытия своего дела. Но имея другой набор ценностей — другой контекст, — вы можете совсем не желать ставить какие бы то ни было цели.

Наиболее значительной частью вашего контекста является собрание убеждений о природе реальности, в которое входят религиозные, духовные и философские убеждения. Ваши убеждения о вселенной в целом в значительной степени будут определять ваши результаты. Контекст диктует цели. Цели диктуют проекты. Проекты диктуют действия. Действия диктуют результаты.

Находясь в определенном контексте, вы практически не сможете достичь определенных результатов, так как вы никогда не поставите целей, необходимых для достижения этих результатов.

Ваш контекст работает как фильтр. Когда вы находитесь внутри одного конкретного контекста, вы теряете доступ к потенциальным целям, проектам и действиям, лежащим вне его. Например, если ваш контекст включает в себя убеждение что преступность - это очень плохо, то вы скорее всего не будете стремиться в будущем стать лидером организованной преступной группы.
Сядьте на мое место

Это длинная личная история, но я думаю что она заинтересует вас. Если вы найдете время прочесть ее, я хочу чтобы вы обратили внимание на то как мои убеждения (мой контекст) смещались со временем и как радикально они повлияли на мои результаты.

На протяжении половины своей жизни я гнался за контекстом, который бы дал мне наилучшую возможную жизнь. Конечно, это странная гонка, так как она подразумевает поиск контекста, в то же самое время постоянно находясь внутри одного из них. Другими словами, понятие «наилучшая возможная жизнь» также является частью любого контекста, поэтому мне приходится искать контекст, который бы определял это понятие и обеспечивал средства для его реализации.

Эта гонка началась для меня почти случайно, но со временем я начал сознательное преследование.
Нимб

Первую половину своей жизни, до 17 лет, я был христианином-католиком, крещенным и убежденным. Я прошел восемь лет общей церковной школы, а затем четыре года старшей католической школы. Несколько лет я был бойскаутом и заслужил награду Ad Altare Dei («К Божьему алтарю» — программа Национального католического комитета скаутов — прим.перев.). Я ежедневно молился и принимал за чистую правду все то, чему меня учили. Каждое воскресенье наша семья ходила в церковь. Все мои друзья и родственники были христианами, поэтому я ничего не знал о других системах убеждений. Мой отец в молодости был мальчиком при алтаре, а его брат (мой дядя) — католический священник. Один из моих двоюродных братьев — член «Лагерного крестового похода за Христа». В старших классах я иногда посещал религиозные богадельни и работал в общинах, в госпиталях и в детских садах для детей-инвалидов. Я считал, что всю жизнь буду католиком.
Нечестивые слухи

К концу первого года старшей школы я прошел через испытание, которое описал бы как пробуждение. Как будто внезапно включилась новая часть моего мозга, подтолкнув меня к высшей ступени сознательности. Возможно, это был просто побочный эффект процесса взросления. Я начал открыто подвергать сомнению те убеждения, которые закладывались в меня с детства. Слепое принятие того, чему меня учили, больше не устраивало меня. Я хотел заглянуть за кулисы, искоренить все противоречия и вообще понять, имели ли мои убеждения смысл. Я начал задавать множество вопросов, но обнаружил что очень мало людей желает честно обсуждать их. Большинство людей просто переставали обращать на меня внимание или занимали глухую оборону. Но я был не враждебен к ним, а просто очень любопытен. В моей семье обсуждать все это было не принято, но я нашел нескольких отзывчивых учителей. Моя средняя школа (Loyola High в Лос-Анджелесе) была иезуитской школой, а для священников иезуиты были очень либеральными людьми.

Тем не менее я был разочарован. Я понял, что несмотря на свое образование и гораздо больший жизненный опыт, очень малое число моих друзей и учителей когда-либо открыто подвергали сомнениям свои убеждения. И это в свою очередь поселило огромное сомнение во мне. Я думал: «Если все просто слепо принимают все это, и никто даже не сомневается, почему я должен в это верить?» На протяжении месяцев сомнение лишь росло, и часть моей веры переместилась от моего католического воспитания к моему собственному разуму и чувствам. В конце концов я просто полностью отбросил весь этот контекст, и за неимением лучшего контекста, стал атеистом.

Я начал последний год обучения в католической школе, будучи 17-летним атеистом. Ирония, да. В начале я не знал чего ожидать, но вскоре обнаружил что контекст атеизма дает мне огромную силу. Сбросив все свои старые убеждения, я будто проапгрейдил, или обновил, свой мозг. Я мог думать гораздо яснее, а мой мозг работал гораздо сильнее. Я также чувствовал что значительно в большей степени управляю собственной жизнью, чем когда-либо раньше. Без веры в Бога, я принял на себя полную ответственность за свои жизненные результаты. Учиться в школе мне было легче чем когда-либо, несмотря на то что я посещал самые сложные занятия. У меня так хорошо шло дифференциальное исчисление, что учитель дал мне специальный экзамен, отличающийся от заданий для остальных. А один раз мой учитель физики зашел ко мне перед школой и попросил меня показать ему, как решается сложная задача по физике. Математика и естественные науки так легко давались мне, что я начал искать новые способы чтобы испытать себя. Я пробовал делать все домашнее задание на малюсеньком кусочке бумаги, писал его мелками на обороте пачки чипсов, раскрашивал цветными карандашами графики в полярных координатах и превращал их в произведение искусства. Люди считали меня немного чокнутым, но я в основном делал это чтобы сохранить интерес к предмету, так как сами задачи не представляли для меня ни малейшей трудности. Вы ничего не знаете в жизни, если вам не приходилось брать интеграл цветными мелками

Я не скрывал того факта что я атеист, поэтому на уроках религии я изрыгал непереваренную информацию, необходимую для отличной оценки, но когда проходили открытые обсуждения вопросов, я подходил к ним с атеистической перспективы. Я благодарен иезуитам за то, что они были так либеральны и терпели мое поведение. За это я во многом доверяю им.

Моей семье все это не нравилось, особенно тогда когда в почтовом ящике начали появляться номера журнала «Американский атеист» (обычно мне удавалось перехватывать почту раньше). Но дела в школе у меня шли так хорошо что им не на что было пожаловаться, а они не хотели открыто обсуждать мои вопросы, несмотря на то что я был бы счастлив сделать это. Тем не менее они продолжали заставлять меня ходить в церковь, и я некоторое время терпел это, так как знал что в течение года все равно уеду. В конце концов я начал сидеть в другой части церкви, что давало мне возможность выскользнуть на улицу, погулять и вернуться перед окончанием. Но однажды месса закончилась раньше обычного, и я вернулся слишком поздно. Моя семья была уже в машине и видела, как я иду по улице. Ой-ой-ой. Они уехали без меня. Но вместо того чтобы идти две мили домой пешком, я гулял весь день и вернулся после полуночи. За исключением свадеб и похорон, это был последний раз когда я ходил в церковь.

Несмотря на эти конфликты, мой последний год в школе без сомнения был моим лучшим годом. Я с отличием закончил все предметы и меня приняли в шесть колледжей по специальности «компьютерные науки»: Калифорнийский технологический институт, Университет Калифорнии в Лос-Анджелесе (с частичной стипендией), Университет Калифорнии в Сан-Диего (с полной стипендией), Университет Калифорнии в Беркли, Университет Карнеги Меллона и Клермонтский колледж Харви-Мадд.

Я выбрал Университет Калифорнии в Беркли, так как в то время их программа по компьютерным наукам имела наивысший рейтинг в стране. Я был очень счастлив уехать туда и стать наконец самому себе хозяином. Осенью 1989 года я переехал в Беркли и поселился в общежитие для новичков.

Затем стали происходить странные вещи.
Иуда

В Беркли мой атеистический контекст получил дальнейшее развитие. Меня больше не окружали католики, и я повстречался со множеством интересных людей с самыми разными системами убеждений. Я быстро завел новых друзей, которые были очень умными людьми, причем некоторые из них были готовы с удовольствием обсудить природу реальности. Я думаю, что мое католическое воспитание было похоже на сжатую пружину — как только я оставил окружение которое удерживало пружину в сжатом состоянии, то немедленно перелетел в другой конец спектра. Но я зашел в этом слишком далеко. Я не только отбросил свои старые религиозные убеждения, — вместе с ними полетело все мое понятие морали. Я был похож на парня из рассказа Марка Твена «Факты о недавнем карнавале преступности в Коннектикуте», в котором говорится о человеке, который убил свою совесть.

Я увлекся вещами, которые были прямо противоположны моему воспитанию. Я полностью потерял интерес к учебе и очень редко появлялся на занятиях. Мне было наплевать на оценки. Почти каждую неделю я ходил на вечеринки и напивался там; однажды я пил 14 раз подряд и утром совершенно не помнил как я добрался до кровати. Мне пришлось спрашивать друзей о том, что же происходило прошлой ночью. Я совершенно уверен, что до 21 года выпил алкоголя больше, чем после (а сейчас мне 34).

Я также часто стал воровать в магазинах с открытых прилавков или выносить товар неоплаченным, например под одеждой. Первый раз я сделал это просто как вещь, которую я никогда не делал раньше, и никогда не мог сделать, будучи католиком. Это было как задача, которую необходимо сделать «для галочки». Но вскоре я подсел на эмоциональный всплеск адреналина, сопровождавший эти поступки, и начал делать это все чаще и чаще, в конце концов дойдя до нескольких раз в день.

Я практически никогда не воровал вещи для себя. Я отдавал большую часть того что я украл другим людям, или просто позже выбрасывал в мусорку. Примерно в конце первого месяца первого семестра, меня арестовали. Испытательный срок 4 месяца. Я притормозил на неделю и снова вернулся к своему занятию, хотя и стал более осторожен. Через неделю после окончания испытательного срока меня снова арестовали, и это вылилось в 40 часов общественно-полезных работ. Я выполнил работу и вскоре снова стал воровать. Но я значительно улучшил свои методы, и поймать меня стало гораздо сложнее. Несколько раз я был на волосок от провала, но это лишь придало мне больше уверенности.

Я так привык к этому поведению что мог воровать с недрогнувшим сердцем. Страха не было. Поэтому мне приходилось увеличивать дозу. Вначале я ставил небольшие цели, например понять сколько больших шоколадок я смогу порассовывать по карманам за один раз (13), или же украсть все бутылки белого из студенческого магазина за один день (более 50 бутылок). Затем я просто раздавал шоколадки и вино друзьям-студентам.

Я плохо учился и в университете также был помещен на испытательный срок. Они делают это, когда вы не показываетесь на занятиях. Хотя не могу сказать чтобы меня тогда это сильно волновало.

Но дела из плохих стали еще худшими когда я встретил одного студента, который был таким же морально разложившимся как и я, и мы быстро стали друзьями. Я прекратил (рискованное) воровство из магазинов, и вместе мы спланировали и осуществили кражу с участием двух человек, в которой шансы попасться были очень малы. Схема срабатывала раз за разом, и мы оба начали получать небольшие, но настоящие деньги. Для соблюдения безопасности и исключения повторения в одном и том же месте мы расширили радиус наших действий далеко за пределы Беркли, почти на 100 миль от Сан-Франциско до Сакраменто и Фресно. В течение года мы постепенно довели денежное выражение каждой кражи до величины, вполне попадающей под определение «кража в крупных размерах» (в то время любая кража более $400). Я думаю, наш рекорд в денежном эквиваленте составил $2400 за выходные.
Не надо было этого делать

В конце концов я попался снова, на этот раз за кражу в крупных размерах. Плохо. Перед арестом я обнаружил что из-за моих предыдущих проступков в случае обвинения в крупной краже мне светит два года тюрьмы. Совсем плохо.

И что еще хуже, меня арестовали в Сакраменто, в двух часах езды от Беркли. Но мой партнер не мог ждать, слоняться и светиться сам, поэтому он уехал обратно. Я застрял в окружной тюрьме из-за выяснения личности. Я никогда не воровал, имея при себе документы и сразу сообщил полиции одно из моих многих фальшивых имен, но они конечно же не поверили и мне пришлось сидеть в камере пока они по отпечаткам пальцев выясняли кто я такой.

Итак, я был там... 19-летним, сидя в тюрьме в ту самую субботу, в которую проходил финал кубка США по американскому футболу 1991 года. И в ожидании того что я на два года потеряю свою свободу.

БАБАХ!

С таким звуком обрушилась на меня реальность. Первые несколько часов я был в шоке, не в состоянии связно мыслить. Может быть, это из-за одежды оранжевого цвета. Но так как делать было нечего, только сидеть и думать в течение неопределенного времени, то я снова начал задавать все эти глобальные вопросы. Какого черта я тут делаю? Я ли это на самом деле?

Но сейчас мои ответы были совсем другими. Я понял, что этот контекст был совершенно неправильным. Я покорился тому, что мне придется провести следующие два года в тюрьме, но кроме того я знал что изменился навсегда и что такой образ жизни окончен. Два года в тюрьме... это будет болезненным уроком. Но по крайней мере я выучил его. У меня еще не было полного контекста для замены, но я начал сажать его зерно. Это зерно представляло собой понимание того что независимо от того насколько плохи дела казались сейчас, в будущем они могут улучшиться. Я знал, что в конце концов оправлюсь и вернусь в нормальное состояние. Может понадобиться несколько лет чтобы снова встать на ноги, но я был уверен что смогу пережить это. В то время я бы не стал его так называть, но это был момент когда во мне поселилась идея личностного роста. Это была мысль о том что как бы плохи ни были дела прямо сейчас, у меня остается способность перерасти неприятности и в будущем оказаться в лучшем положении. Эта мысль была всем, чем я владел, но ее было достаточно чтобы позволить мне выдержать.

Через три дня меня освободили. Им удалось установить мою личность. Мне назначили дату суда и отпустили, с обвинением в уголовном преступлении — краже в крупных размерах. Скоро наступал закат. Сперва я прошелся вокруг здания и сада Капитолия в Сакраменто, просто наслаждаясь свежим воздухом — я был счастлив что у меня есть еще несколько месяцев свободы. В камере очень скучно, а ведь я был всего в окружной, а не федеральной тюрьме. К несчастью, у меня на повестке дня стояла более насущная проблема. У меня не было документов, только 18 долларов наличными и мне надо было проехать 120 миль, чтобы добраться домой. Мне повезло, я смог сесть на последний автобус до Окленда всего за 16 долларов и оттуда мой (бывший) партнер отвез меня домой.

Возвратившись в свою квартиру, я нашел в ящике письмо из университета, извещающее что меня исключили. Они делают это, когда ваш средний балл начинается с десятичной точки.
Разбитое обвинение

Несколько последующих месяцев в ожидании даты суда я провел в депрессии. Я не делал ничего стоящего. Я много спал, подолгу гулял, и просиживал часы за видеоиграми. Тяжело ставить цели, когда знаешь что скоро попадешь в тюрьму.

В конце концов я получил адвоката и встретился с ним чтобы обсудить мое дело. Прежде чем я успел открыть рот, он сказал: «Ну, я просмотрел ваше дело, и так как это ваше первое правонарушение то я почти уверен что нам удастся свести его к мелкой краже, то есть вам будет грозить некоторый срок общественной работы, и то если мы не будет оспаривать приговор. Я в отличных отношениях с окружным прокурором, поэтому я практически уверен что он согласится. Я настоятельно рекомендую против ведения процесса, так как улики против вас очевидны, и вы были взяты с поличным.» Первое правонарушение? Как это? Мой мозг тут же заполнили мысли типа, «Почему он думает что это мое первое правонарушение? Разве о не знает о предыдущих? И если он думает так, будет ли считать так же весь остальной суд? Исправить ли мне это упущение моего адвоката?» Обдумав все это в голове в течение нескольких секунд, я решил что мне лучше всего держать свой чертов рот на замке. Это могло обернуться против меня, но могло и сыграть мне на руку. Я рассудил, что в наихудшем варианте мне придется иметь дело с разгневанным адвокатом. Но наилучший вариант был настолько хорош, что я не мог упустить его. Крупная кража была уголовным преступлением, мелкая кража — всего лишь проступком. Мне было просто необходимо рискнуть. Конечно, рисковать мне было не привыкать.

Спустя несколько недель мы отправились в суд. Мой план заключался в том чтобы насколько возможно держать рот закрытым, и говорить только самый необходимый минимум. Перед входом в зал суда я просмотрел основные материалы дела. Они действительно правильно установили мою личность, но в деле содержалось и мое фальшивое имя. Упоминания о предыдущих правонарушениях не было. Все, что я мог предположить — кто-то напутал и искал прецеденты, основываясь не на моем реальном имени, а на фальшивом, несмотря на то что дело попало в суд с моим настоящим именем. Человеческая ошибка? Ошибка компьютера? Кто знает? Но в любом случае, одна большая ошибка.

Естественно, когда мы вошли в зал суда (место которое становилось мне все более знакомым), суд остался при убеждении что это первое правонарушение и отнесся к нему соответственно. Я не стал оспаривать сниженное обвинение в мелкой краже и получил 60 часов общественных работ. Я отработал эти 60 часов как на самой лучшей в мире работе, зная что они могли превратиться в 17520 часов.

У меня кружилась голова. Что только что произошло? Следующие два года снова были моими.
Снова время строительства

Вскоре я переехал обратно в Лос-Анджелес, устроился на работу мелким продавцом за 6 долларов в час, и стал посещать какие-то пустяковые занятия. За прошедшие пару лет я испытал достаточно возбуждения, и хотел просто немного насладиться тихой нормальной жизнью... какое-то время побыть вне зоны действия радара. Я разыскал старых школьных друзей, которые учились в Университете Калифорнии в Лос-Анджелесе, и иногда зависал в их общежитии, но обычно сторонился вечеринок. Я много играл в летающую тарелку, гольф, теннис и компьютерные игры (особенно приключенческие серии фирмы Sierra, которые были популярны в начале 90-х). Я старался вести очень простую жизнь. Я проводил много времени, анализируя свое поведение в Беркли и желая хорошо понять его, чтобы не позволить себе когда-нибудь снова встать на этот путь. Но я думал обо всем этом сам и ни с кем не делился своими мыслями.

Я знал что мне предстоит осуществить значительные личные изменения, но я также знал и то что мне нельзя идти назад. Мораль и убеждения, в которых меня воспитали, были разбиты, но жизнь без чувства совести я тоже не рассматривал в качестве возможного варианта. Была ли необходима вера в Бога для жизни по кодексу этики?

Я осознал, что несмотря на всю кажущуюся негативность моего опыта, он также навсегда изменил меня в лучшую сторону. Пройдя через эти испытания, я разблокировал доступ к части себя, которая прежде спала — к своей смелости. Хотя я и совершил много глупостей, для их совершения нужно было немало смелости. Я раз за разом учился действовать вопреки страху. И этот урок остался со мной. Так как я уже стоял перед перспективой попасть в тюрьму, то любая неудача, приводящая к менее негативным последствиям чем тюрьма, уже не пугала меня. По сей день у меня практически нет страха неудачи. Я просто говорю себе: "Эй, если это не доведет меня до тюрьмы, действительно ли это так плохо?"

Конечно, мне предстояло научиться совмещать эту смелость с некоторым чувством морали и здравым смыслом. Поэтому на протяжении этого года тихого отдыха я постепенно смещал мой контекст чтобы создать новый личный этический кодекс, который бы вел меня. Но я построил его не на религиозной основе, а более гуманистическим образом, и ввел в него такие ценности как честь, честность, прямота, скромность и рациональность. Это был очень осознанный и целенаправленный процесс перестройки, который должен был продолжаться как минимум еще несколько лет. Но даже в самом начале его, в 1991-1992 годах он дал мне некоторую стабильность и постепенно стал моим наиболее сильным контекстом, вплоть до настоящего времени. Мне потребовалось совсем немного времени чтобы понять что приобретенная мною смелость может стать мощным активом, если я научусь разумно использовать ее.

Я был готов к новым вызовам.
Бояться нечего

Осенью 1992 года я решил вернуться в колледж, начав с самого начала. На этот раз я направился в Университет штата Калифорнии а Нортридже. Программа по компьютерным наукам не изменилась за прошедшее время, поэтому для поступления мне надо было просто подать заявление. Я поселился в общежитии в 21 год. Но я был уже не тем человеком, которым я был в 18. В религиозном смысле я по прежнему оставался атеистом, но теперь мною руководила имеющаяся у меня сильная коллекция личных ценностей. Я хотел понять на что я способен и что эти новые ценности смогут для меня сделать, особенно целостность и прямота. Я навсегда перестаю обманывать, воровать и пить. Для меня все это выражалось так — я намечал цели, предпринимал действия и старался делать все от меня зависящее. Моя смелость была моим новым источником энергии, но теперь я накинул на нее хорошую упряжь. Мои друзья из Беркли говорили мне: «Если бы ты вложил всю энергию, которую ты затратил на криминальное поведение, в учебу, то был бы круглым отличником.»

Но я знал, что и так смогу быть отличником. Я уже достиг этого в старших классах школы, и это не было для меня серьезным вызовом. Поэтому в первом же семестре я поднял планку, намереваясь посетить 31 пару (по 10 предметам). Средний студент посещает 12-15 пар за семестр. К сожалению, декан факультета компьютерных наук не одобрила мои дополнительные занятия. Она твердо стояла на страже, и думала что я либо шутник либо чокнутый. Я уговорил ее с 18 до 25 пар, но на этой цифре она остановилась как вкопанная, и даже тогда все еще подозревала какую-то шутку с моей стороны. Поэтому я посетил 25 пар в университете, и еще 6 пар за пределами кампуса, всего 31 пару. Это было против правил, так как одобрение дополнительных пар технически включало в себя и пары вне кампуса, но я не собирался позволять бестолковой бюрократии остановить меня.

Я посвятил себя изучению управления временем и научился очень эффективно использовать свое время. Я с отличием закончил все предметы и кроме того принес свои школьные аттестаты декану — на второй семестр я просил 39 пар. На этот раз получить ее разрешение было нетрудно, но я думаю что когда я вышел, она немного испугалась за меня. Я с отличием закончил и этот семестр. Затем летом 1993 года я устроился на штатную работу программистом игр, а также стал вегетарианцем. Никаких летних школ. В моем третьем и последнем семестре я добавил математики (это было легко устроить, так как с компьютерными науками сочеталось много разных курсов), и посетил 37 пар, продолжая работать целый день. Я закончил со средним баллом 3.94 и в конце получил награду как лучший студент года по компьютерным наукам. Два диплома за три семестра.

Этот опыт позволил мне глубже оценить силу контекста. Будучи католиком, я бы даже не попытался проделать все это. Я бы никогда не поставил тех целей, которые поставил. Я не думаю что кто-то может полностью осознать насколько разной кажется реальность с точки зрения разных контекстов, если он никогда не переключал контексты. Если вы находитесь в контексте, лишающим вас силы, то как бы вы не старались, ваша способность взяться за определенные задачи будет совершенно парализована (если вы вообще станете стараться).

В течение года после окончания я основал Dexterity Software, встретил свою будущую жену и продолжил исследование различных систем убеждений. Но теперь я делал это очень сознательно. Я руководствовался мыслью о том что если один контекст может открыть путь к ранее неизвестному потенциалу, то что же смогут сделать другие контексты? Может ли существовать лучший контекст, чем тот который был у меня? Два опыта, полученных мною в Беркли и университете в Нортридже, были совершенно противоположными, и я знал что причина этому — мои различные системы убеждений. Одна "религия" почти довела меня до тюрьмы, другая позволила успешно затронуть потенциал внутри меня, о существовании которого я не догадывался. Мне было абсолютно необходимо больше узнать об этом.

На протяжении следующего десятилетия я экспериментировал с агностицизмом, различными новомодными системами убеждений, буддизмом, объективизмом и прочими. Я даже на несколько месяцев погрузился в сайентологию, чтобы понять что это такое. Я хотел ассимилировать несколько различных контекстов, испытать их изнутри а затем отойти на расстояние и сравнить их сильные и слабые стороны. Это принесло значительную неустойчивость в мою жизнь, но также и потрясающий рост.

Я был похож на шеф-повара, пробующего разные ингредиенты и пытающегося найти рецепт убеждений, приводящий к наилучшей жизни. Опять же, определение «наилучший» является частью самого рецепта, поэтому мое понимание смысла жизни также было в течении.

Много раз я обнаруживал что новый контекст тормозил меня, и мои результаты начинали ухудшаться. В других случаях мой новый контекст оказывался более ободряющим, и меня бросало вперед. В долгосрочной перспективе, по мере того как я встраивал новые укрепляющие меня убеждения и сбрасывал тормозящие старые, моя жизнь стала улучшаться на глазах. За прошедший год они были довольно стабильны, и 2005 год без сомнения был моим наилучшим годом в жизни.
Гибкость

Наши убеждения действуют как линзы. Эти линзы могут помочь нам увидеть вещи, которые мы иначе бы увидеть не смогли, но они могут также и помешать нам видеть часть реальности. Я вижу огромную часть личностного развития в изучении этих линз — то есть этих систем убеждений. Существует бесконечное число линз, поэтому поиск никогда не кончается, но чем больше линз вы испытываете лично тем лучше вы понимаете природу реальности и свою роль в ней.

Я не встречал ни одной организованной системы убеждений, которая не была бы в некотором отношении обескураживающей. Проблема в том, что у всех них фиксированная перспектива. Если вы смотрите на реальность с одной перспективы, под одним определенным углом, то вы воспринимаете лишь проекцию реальности на вашу систему убеждений, а не саму реальность. Чем более жестка ваша перспектива, тем больше деталей вы упускаете (детали, которые не попадают в вашу проекцию но попадают в другие), и тем меньше вашего истинного потенциала вы можете раскрыть.

В течение нескольких лет я описывал бы свою религию как поле, а не как фиксированную точку. Она была многоконтекстуальной. Я удерживал контекст на плаву и пробовал смотреть на реальность со многих перспектив. Вначале это вызывало беспокойство и мешало ставить цели и предпринимать действия, но оно того стоило, так как дало мне гораздо большую ясность. Я начал видеть закономерности в том куда ведут определенные перспективы — как меня, так и других. Так же как можно представить куда приведет в конце концов криминальная жизнь, можно и представить (точнее получить некоторое представление о том) куда приведет вера в определенного Бога; и как этот путь соотносится с другими. Это сделать сложно, так как и начальная и конечная точки не являются фиксированными. Это поля возможностей, ведущие к полям потенциала. Например, жизнь преступника может начаться и окончиться многими разными способами, но все равно в таком пути прослеживаются некие общие закономерности. Вы можете сделать некоторые обобщения, которые будут довольно точными.

В результате этого самоанализа я смог отбросить определенные убеждения и укрепить другие. Некоторые убеждения я счел совершенно разочаровывающими, и если бы я принял их то закрыл бы себе доступ к ценному потенциалу. В их число входила вера в рай/ад и вера в «высшие» силы. Последнее может показаться удивительным, но я предпочел оставить это убеждение, так как постоянно оказывалось что оно менее вдохновляюще чем вера в «низшие» силы. Примером «высшей» силы может быть осознание Бога или богов, таких какие присутствуют в христианстве или греческой мифологии. «Низшая» сила могла бы представлять собой поле, способное реагировать на ваши намерения, что-то вроде «силы» в «Звездных войнах» или же то что некоторые люди называют «истоком». Вы можете молиться любому типу силы, но в первом случае вы просите, а во втором провозглашаете. Много людей, и я в том числе, заметили что декларативная молитва действует лучше чем молитва просящая, и чем отсутствие молитвы вообще. В основном я вижу это как выдвижение намерения.

Таким образом, принимая решение о том каким убеждениям следовать, а от каких отказаться, я возвращаюсь к понятиям силы и потенциала. Я стремлюсь избавиться от убеждений которые ограничивают мою способность реализовать свой потенциал, и укрепляю убеждения, открывающие доступ к большему потенциалу. Если кажется что один тип молитвы совсем не работает, а другой часто помогает, то я начинаю больше принимать второй контекст.
Мир в моих глазах

Моя суммарная религия по сути стала религией личного роста. Каждый год я продолжаю подстраивать свои убеждения, пытаясь привести их в лучшее соответствие с моим представлением о том, как устроена реальность. Чем лучше мы понимаем реальность, тем больший потенциал разблокируем. Аналогично тому как понимание нового закона физики позволяет нам делать вещи которые мы прежде не могли делать, система убеждения о реальности действует точно так же. Если вы застряли на убеждении о том что Земля плоская, это будет ограничивать ваши действия и результаты. Похожим образом, если ваши религиозные убеждения слишком сильно не совпадают с настоящей реальностью, вам будет суждено прожить жизнь затронув только часть вашего истинного потенциала. В моей «религии» осознанно оставлять потенциал нетронутым грешно. Личная оптимизация глубоко встроена в мое чувство морали. Не расти — это морально неправильно для меня, это противоречит моему пониманию смысла жизни.

Единственный надежный способ который я нашел для определения того какие убеждения будут снабжать меня силой, — проверить их и сравнить с другими убеждениями. Это именно то, что я начал делать вначале неосознанно и очень разрушительным образом. Но если делать это сознательно и разумно, то оно даст вам совершенно новую перспективу жизни. Аналогично тому как много путешествующие люди описывают происходящие в них изменения под воздействием других культур, вы также можете ожидать изменений под воздействием различных систем убеждений.

Конечно, я не ожидаю что все вокруг начнут следовать моей религии. Это был мой очень личный выбор, который несомненно сформировался моими уникальным опытом. Однако сознательный выбор моих убеждений позволил мне получить доступ к тому потенциалу, который я бы никогда не затронул находясь в других системах убеждений. В большинстве случаев я бы просто застрял, будучи слишком пассивным и не смог бы подтолкнуть себя. Я был бы более склонен принять данный мне жизненный жребий, а не участвовать в его создании. Так как моя религия основана на активной работе над личностным ростом и помощи другим делать то же самое, то она стимулирует меня к совершению действий. Просто одних хороших мыслей или намерений недостаточно.

Другая часть моей религии — стремиться стать наилучшим собой, каким только возможно, но не копией Иисуса, Будды или кого-либо еще. Под этим подразумевается много времени, затрачиваемого на изучение собственных сильных и слабых сторон, и выяснение того где я могу расти и что мне, возможно, придется просто принять.
Все имеет значение

Придает ли вам силы ваша текущая система убеждений для того чтобы стать наилучшим, или же обрекает на жизнь простой тени того, кем вы могли бы быть? Можете ли вы честно сказать что вы делаете все что в ваших силах, или близки к этому? Живете ли вы в согласии с вашими самыми сокровенными убеждениями? Каковы бы ни были ваши религиозные или духовные убеждения, достаточно ли вы практикуете их? Ведете ли вы себя безупречно?

В понедельник, когда я шел по центру Лас-Вегаса, я увидел подавленного бездомного человека, сидящего на одной из дорожек, который просил подаяние. Каждую минуту мимо него проходило более ста человек, но никто не остановился чтобы улыбнуться или сказать ему доброе слово. Я подумал про себя, «Где же все христиане?» Если Иисус — модель христианского поведения, что бы он сделал в этой ситуации? Что бы сделали другие модели? Что бы сделали вы?

На словах я слышу что большинство американцев — христиане. На деле я вижу что большинство — нет.

Если вы действительно во что-то верите, вы будете действовать в соответствии с этой верой — всегда. Если вы убеждены в существовании гравитации, то никогда не станете отрицать ее. Если вы заявляете что верите во что-либо, но действуете не в соответствии с этим, то на самом деле вы в это не верите. Вы просто обманываете себя. Несерьезной веры не бывает.

Именно действия, а не слова, раскрывают ваши убеждения. Если вы хотите понять во что вы верите на самом деле, понаблюдайте за своими действиями. Для этого может понадобиться некоторая смелость, но если вы проследите ваши действия, то это приведет вас к более согласованной системе убеждений. И оттуда вы сможете начать сознательно двигаться по направлению к новым позитивным убеждениям, причем на этом пути ваши действия будут согласованы с вашими убеждениями. Но вы не продвинетесь вперед пока будете заявлять что верите в одно, а в то же время постоянно делать противоположное. Большинство людей в такой ситуации будут пытаться подвести под свои действия базу в виде так называемых убеждений... и не получат ничего, кроме разочарования. Повторяю — сперва приведите свои убеждения в соответствие со своими действиями и достигните состояния полной честности с собой, своими сомнениями и всем прочим. Затем вам станет гораздо легче двигаться вперед. Не бойтесь сделать это — ни одно божество не накажет вас за то что вы честны перед собой. А если какое-то все-таки покажется, то вы всегда можете использовать меня в качестве козла отпущения

Хотя эта дорога может оказаться довольно ухабистой (для меня это точно), вы дойдете до другого конца гораздо более цельным и сильным человеческим существом. Внутренние несогласованности полностью калечат нас, принуждая жить только на части своего потенциала. Когда наши убеждения и действия конфликтуют, мы также не можем и думать. Мы становимся менее умными и менее находчивыми, и нами легко манипулируют другие. У нас совершенно нет ясности и кажется что мы не можем двигаться в определенном направлении. Мы похожи на корабль без руля, бросаемый волнами.

Согласованность — это ясность. Когда наблюдая за своими действиями вы проясните для себя во что же вы на самом деле верите о реальности, и примете самые глубокие, самые темные свои истины, с которыми вы никогда не хотели встречаться, — тогда вы встанете на путь роста, который пристыдит все ваши предыдущие достижения. Вы откроете доступ к ресурсам, которые ранее спали — большему уму, большей сознательности, большей совести. И вы наконец станете жить с величием, которое долго было похоронено под кучей отрицания и отказа.

Не бойтесь встретить себя такими, какие вы есть. Вы значительно сильнее, чем можете представить.
И затем...

Стив Павлина

Ну не знаю как все остальные, но я существую для того чтобы наслаждаться жизнью и жить для себя, всё увидеть, всё понять)